Рейгн не произносит ни слова, лишь утыкается носом в шею, обдавая горячим дыханием холодную кожу Кьяра, и тот глаза прикрывает, наслаждаясь минутами их временного спокойствия, слушает бьющееся позади сердце, что приятным стуком отдаёт ему в спину, и вновь вздыхает, но теперь уже с облегчением. Кристофер каким-то образом начинает занимать всего мысли, и довольно забавным делает это тот факт, что в чужие сам вампир проникнуть ни коем образом не может, и, если честно, даже не хочет знать, о чём сейчас думал младший, хоть и может догадаться об этом частично. Альбериху приходится по душе мысль, что ему не придётся иной раз искать лазейки в его разум, чтобы самому себе добыть подсказки и ключи к чужому сердцу и спокойствию.

Обычно Хедлунд старается сторониться физических контактов с людьми, к которым не привык. И Чарли в какой-то степени все еще входил в эту категорию, поскольку это их первая встреча в живую, вот так. Но все это в очередной раз кажется таким неважным перед тем фактом, что Чарли здесь. Черт, возьми, стоит в дверях его пентхауса (абсолютно наплевать, как он это проделал, но спросить потом, все же, нужно будет), живой, настоящий.